– Сыграем ещё одну, последнюю?
– Что же, ты можешь предложить мне в качестве ставки?
Взгляд растерянного и потрясенного купца упал вдруг на свою прекрасную и несравненную наложницу Диларам.
– Вот моя ставка! – воскликнул решительно азартный игрок, надеясь отыграться и мысленно взывая к Аллаху. Красавица покорно встала возле своего господина.
– В таком случае, за Диларам я ставлю всё, что выиграл, – согласился восхищённый партнёр, по достоинству оценив красоту восточной одалиски.
Диаграмма 4
Игра шла яростная и отчаянная. Наконец, на доске возникла следующая позиция (см. диаграмму 4). Казалось, ещё немного, и король белых, которыми играл купец, вынужден будет сдаться. В отчаянии, он кинул прощальный взгляд на драгоценную Диларам.
И вдруг услышал подсказку от любимой:
– О, мой господин! Пожертвуй оба руха (ладьи) и спаси свою Диларам («Ду Руха дода, Дилоромата озод кун!» тадж./перс./).
И, тут, вельможу «осенило». Он пожертвовал обе ладьи и поставил эффектный мат королю противника.
1. Лh4 – h8+! Крg8 : h8
2. Сh3 – f5+ Крh8 – g8
3. Лh1 – h8+! Крg8 : h8
4. g6 – g7+ Крh8 – g8
5. Кg4 – h6x (см. диаграмму 5).
Диаграмма 5
Эта красивая и трогательная легенда примечательна ещё и тем, что в ней в завуалированной форме скрыта (как мне представляется) более глубокая тайна, истинный смысл которой постигается через образность, характерный для суфизма, идеи которого преподносятся слушателю иносказательно и наполнены аллегориями и символами.
И в самом деле: если взять духовный аспект и подойти к оценке данной ситуации с этих позиций, то нам открывается иная, несравненно более возвышенная (по смыслу, идее и красоте) картина.
Все дело в подсказке любимой наложницы.
«Рух» в таджико-персидской литературе имеет несколько значений, одно из которых обозначает мифическую птицу (вспомним, по аналогии, про знаменитую птицу-Феникс – которая склонна «сгорая, самовозрождаться из пепла».), а второе – обозначает человеческую душу10.
Следовательно, подсказку мудрой наложницы можно интерпретировать ещё и следующим образом: «Пожертвуй своим «низшим эго», своим «я», ради обретения истинного и вечного блаженства («Дили Ором», «Рай»)! «Познай своё настоящее «Я» и обрети, наконец, свободу!»
В этом контексте, нелишним будет напомнить, что аналогичные параллели, существуют в литературе, на примере творчества таких величайших классиков восточной поэзии, как Аттар, Руми, Хафиз, Хайям и другие. Произведения последних, буквально напичканы подобными аллегориями, истинный смысл которых следует также воспринимать не в прямой и грубой форме, а в более утонченной, эзотерической. Суфийский подтекст, присутствующий в этих произведениях, налицо, но он способен открыться далеко не каждому и не сразу.
В поэзии эта образность давно никого уже не удивляет: на эту тему написано десятки рефератов и статей. А вот в шахматах, я что-то подобного не припоминаю. Тем интересней будет, полагаю, для специалистов данный сюжет.
Как все начиналось
Память четко зафиксировала самое первое знакомство с шахматами. Это произошло, когда я учился в классе 4-ом или 5-ом. Я вернулся со школы и, войдя в гостиную, застал отца, задумчиво склонившегося над шахматной доской и сосредоточенно решавшего какой-то этюд, глубоко затягиваясь очередной сигаретой. В следующее мгновение густое облако дыма сказочно повисло над причудливыми шахматными фигурками. Мне сложно объяснить, но почему-то именно эта картина наиболее отчетливо зафиксировалась в моем сознании.
Папа за шахматами, 60-е годы. Фото автора из семейного архива
Старший брат находился в этой же комнате и, расположившись несколько в стороне, в кресле, скромно наблюдал, обдумывая про себя создавшуюся на доске позицию. Встревать со своими сырыми, необдуманными и скоропалительными выводами вряд ли было уместно, и потому он тактично молчал.
Я тоже, воспитанный в бухарских традициях, осторожно, почти на цыпочках подошел к отцу и, молча встав рядышком, уставился на доску. Яркий контраст коричнево-желтых клеточек и черно-белых фигур, неожиданно поверг меня в необычное состояние, которое сложно выразить словами. Странные деревянные фигурки внезапно ожили, вызвав в моем детском воображении фантастические картины чего-то очень далекого и в то же до боли близкого и знакомого, ассоциируясь с восточными сказками 1001-ой ночи, которыми я на тот момент зачитывался перед сном. Они заворожили меня настолько, что я непременно загорелся желанием узнать – что же кроется за всем этим.
Наконец, отец, заметив мое волнение, произнес:
– Ну что – интересно? Хочешь, я научу тебя играть в шахматы?
Мой внешний вид красноречивее всяких слов свидетельствовал о том, что вопрос был излишним.
В тот же вечер я выучил самые элементарные правила этой необыкновенной и завораживающей игры. Всё это настолько меня увлекло, что я, не до конца ещё разобравшись во всех тонкостях, рискнул сыграть несколько партий с братом, который чуть ранее меня освоился с самыми первыми азами шахмат. Естественно, что я проиграл. Но это меня нисколько не обескуражило и не остудило мой пыл. Напротив, во мне вдруг проснулось неизвестное доселе чувство, заставившее меня окунуться глубже в этот сказочный океан, полный азарта, страстей и чувств, чтобы взять реванш. Это было что-то необыкновенное: тогда я ещё не мог предполагать, что это увлечение будет сопровождать меня всю жизнь.
Здесь, я позволю себе сделать небольшое отступление, чтобы перенестись в середину прошлого столетия и рассказать немного о своем отце. Пусть это будет той малой долей моей благодарности к родителю, которую я не в полной мере сумел воздать ему, когда он был жив. Впрочем, он всегда останется в моей памяти живым и жизнерадостным.
50-е годы 20-го столетия. Фото автора из семейного архива
Молодость моего отца пришлась на 40—50-е годы прошлого столетия, то есть как раз на то самое время, когда пропаганда и развитие шахмат в Советском Союзе достигли своего наивысшего расцвета. Шахматная лихорадка, охватившая в послевоенный период каждый уголок России, естественным образом перекинулась и на территории остальных союзных республик, заражая миллионы людей, невзирая на культурные, национальные и иные различия. Республики Средней Азии не были исключением. За короткий период здесь было создано тысячи шахматных секций и клубов, внутри которых бурлила настоящая новая жизнь. Местные издательства, огромными тиражами выпускавшие книги и журналы, посвященные шахматам, также способствовали популяризации этой древней игры, знакомым ещё нашим прадедам. Некогда пользовавшийся у наших предков шатрандж, совершив огромный временной крюк вокруг планеты и заметно преобразившись, вновь вернулся на свою родину под именем шахмат, возродив угасший было интерес среди жителей старого Мавераннахра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});